У Антона сжалось сердце от жалости. Он выпроводил друзей восвояси, взял мальчишку и отправился в супермаркет. Там он накупил два тяжелых пакета с продуктами и велел Витальке (так звали малого) вести его домой. Они прошли почти два квартала и уткнулись в старое обшарпанное здание общежития местного завода.
Дверь им открыла миловидная, но изможденная женщина лет тридцати с хвостиком. “Виталька опять чего-то натворил?” — спросила она испуганным голосом. “Мама, я есть хочу”, — раздался детский голос из другой комнаты.
“Сейчас, Варенька, иду миленькая”, — произнесла женщина ласковым голосом. “Простите, но что вам надо?” — вернулась она к Антону. “Я вам поесть принес”, — ответил парень.
А потом, не спрашиваясь, прошел на маленькую кухоньку. У женщины из глаз катились слезы. “Я отдам, я заработаю и вам всё отдам”, — сквозь плач выдавила она. “Мама, сиди с Варей, она же болеет. Я сам заработаю. За тебя уберусь и пойду машины мыть”, — взахлеб зачастил Виталька.
А Антон взял женщину за руку, усадил на диван и коротко сказал: “Рассказывай”. Маму Витальки и Вари звали Леной. И они не всегда так жили. Однажды муж Лены и отец ребятишек привел домой другую женщину, а свою семью без жалости выгнал на улицу.
Лена ничего поделать не могла — квартира была изначально мужа. Ей удалось устроиться дворником и заселиться в эту крохотную комнатушку в общежитии. Но Варечка заболела, понадобились дорогие лекарства и денег совсем не осталось. Даже на еду. И Лена снова стала обещать, что отдаст Антону деньги за продукты.
Парень обнял плачущую женщину и стал гладить ее по голове. Он пытался сдержать подступающие слезы, но нос предательски щипало.
На следующий день он снова принес продукты. И лекарства для Вари. И игрушки для детей. После работы вместе с Виталькой они убрали участок Лены. С тех пор мужчина стал постоянным гостем в доме женщины.
А в конце концов он осознал, что его тянет туда больше, чем к себе домой. И тогда он решился объединить две эти вещи — новоприобретенную семью и дом. Он предложил Лене руку и сердце. Она была не против.
А дети только «за»…